Пятница, 29.03.2024, 00:58 Вы вошли как Гость | Группа "Гости" | RSS

ИСТОРИИ О ЖИВОТНЫХ

На сайте можно найти,прочитать и скачать ваши любимые книги о животных- собаках, кошках, лошадях,- да и не только о них! Любители кошек найдут много полезного о содержании питомца Здесь, собаковладельцам будет интересно узнать что то новое о дрессировке и собачьей психологии Тут, любители верховой езды найдут много полезных советов Здесь
.
ротвейлер Жардан
ротвейлер Жардан
Наша кнопка
Доход с сайта

Рассказы о собаках

Главная » Файлы » Мои файлы

Виктор Викторович Конецкий Из дневника боксёра
27.01.2013, 22:57

Виктор Викторович Конецкий

Из дневника боксёра

 Утром в воскресенье Клавдия Агафоновна:

— Аполлон, киса моя, идём гулять!

Принёс поводок и намордник. Унизительно. Но привык. Приучили, вернее.

Вышли на двор. Запахи сырых дров, сосулек, подвальной гнилой пряности и тысяча других.

Вздрогнул от радости предвкушения встречи с Хильдой — немецкой овчаркой из пятой квартиры.

На дровяной поленнице лежали и грелись на солнышке кошка Мурка и кот Барсик. Не хотел ссориться. Но Мурка:

— Эй, сукин сын, не жмёт тебе намордник?

Сделал вид, что не расслышал.

— А что, ему ещё может жать? — спросил у Мурки Барсик.

Смолчал.

Так славно пахло весной! Снег сошёл.

Клавдия Агафоновна отцепила от поводка.

На гранитной тумбе написал кое-что.

— Интересно, — сказала Машка, — зачем он каждый раз поднимает ногу, а?

— А что ему ещё поднимать? — спросил Барсик.

Хотел залаять. Не смог — намордник. Делал и делал вид, что наплевать.

— Криволапый друг человека оглох от студня по двадцать восемь копеек или от овсяной каши, — сказала Мурка. — И чего он всегда нюни распускает?

— А что ему ещё распускать? — спросил Барсик.

Никакой особой вражды с ними не может быть.

Коты, кошки — твари не думающие, не анализирующие жизненный опыт.

А мы, боксёры, всю жизнь тем и занимаемся, что доходим до сути вещей.

Клавдия Агафоновна, например, обнаруживает во мне достоевщину. И потому при бессоннице читает мне вслух «Преступление и наказание».

Зажжёт розовый торшер, челюсти положит в хрустальный бокал и шепелявит: «Аполлончик, мой маленький, подойди сюда!»

Слезаю с кресла.

Иду.

Стараюсь не стучать когтями по паркету.

Клавдия Агафоновна:

— Умненький ты мой, киса ты моя!

Непонятно. Почему я — киса?

Кладу морду на одеяло, стараюсь не очень выпускать слюни. Моргаю на лампочку в торшере.

Клавдия Агафоновна начинает читать.

Сразу чешется брюхо.

Блох нет.

Так, наверное, какой-то атавизм, но чешется ужасно.

Терплю.

Из деликатности.

До того хочется полязгать зубами в брюхе — всё бы отдал.

Клавдия Агафоновна шамкает: «…ошибки и недоумения ума исчезают скорее и бесследнее, чем ошибки сердца. Ошибка сердца есть вещь страшно важная: это есть уже заражённый дух иногда и во всей нации, несущий с собой иногда такую степень слепоты…»

Вдруг какая-то потусторонняя сила сгибает пополам.

И я на брюхе — лязг, лязг, лязг… Беру себя в лапы и опять кладу морду на одеяло.

Слушаю.

Ночь поздняя. От уличного фонаря в оконном стекле блики качаются.

По полу от дверей — холодом.

Клавдия Агафоновна читает и читает. В некоторых местах приостанавливается и легонько стучит мне по лбу пальцем.

Делаю вид, что доставляет удовольствие стоять ночью у её кровати и чесать брюхо только в перерыве между главами.

Ещё повиливаю хвостом. Вернее, кочерыжкой. Сам хвост зачем-то отхватили в раннем детстве и, как грузчики из овощной лавки объясняют, по самую завязку.

Да, о чём я?

О том, какая пакость случилась утром в воскресенье.

Итак, написал кое-что для Хильды на гранитной тумбе у ворот и побежал к водосточной трубе. Там оставляет информацию для меня Ральф — бульдог адмирала в отставке.

Возле трубы почему-то очень вкусно пахло борщом.

Выяснил, что давеча Ральфу прищемило дверью лифта ухо.

Было грустно за Ральфа, когда я бежал к фонарному столбу.

— Ну, чего ты всё-таки нюни опять распустил, тяжеловес непрофессиональный? — с глупой издёвкой спросила Мурка.

И Барсик, и Мурка-Машка всегда говорят гадости. А мне только один раз удалось спихнуть Барсика с перил в канал.

Был, конечно, в наморднике.

Подобрался сзади и ударил его лбом в зад.

Он и мяукнуть не успел.

Летел в воду, как белка, — весь растопырился. Минут пять купался, пока под мостом ниже по течению не выплыл.

Тогда у меня сработала так называемая ценностно-экспрессивная функция, представляющая как бы активный эквивалент защитной функции. И я, как забулдыга-дворняга, утвердил свою личность путём навязывания кошкам своей системы социальных установок.

Употребляю такие обороты потому, что Клавдия Агафоновна — педиатр по трудновоспитуемым детям и до самой пенсии интересовалась современной психологией.

Я, например, знаю, что и человек, имеющий враждебную установку к кошкам, обязательно опрокинет стул, на котором кошка устроилась. Другими словами, как только у такого человека возникает стимул — кошка, — в нём обязательно должна вспыхнуть агрессивная реакция. И у меня тогда вспыхнула.

Глупо. И стыдно. Кошек надо давить презрением.

Помню, пришёл к Клавдии Агафоновне знаменитый профессор, посмотрел на меня и говорит ей:

— Разрешите, я обращусь к Аполлону с вопросом?

— Пожалуйста.

Он мне:

— Аполлон, вы очень умная собака. Это видно по вашим глазам. Скажите, пожалуйста, как вы выражаете своё мнение другой особи?

Я приветливо повилял в ответ кочерыжкой. Вообще-то, любой официант вам скажет, что угодить всем — дело безнадёжное, но мы, боксёры, стараемся.

— Мнение выражается, — объясняет мне и Клавдии Агафоновне профессор, — и у людей, и у собак одинаково: лаем. А вот установка содержит в себе более глубинное начало, чем лай, и располагает возможностью более разнообразного выражения: жесты морды, мимика хвоста…

В ответ Клавдия Агафоновна сразу начала мною хвастаться. Она всем хвастается мною и называет «мёртвый хватун». И рассказывает, как я ещё в ранней юности прикончил матёрого серого волка в Репино. И как кровь волка ручьём лилась по её кисе, то есть по мне. И как я ухватил волка за складки шкуры на глотке и потом медленно и неуклонно перепускал волчью шерсть и шкуру сквозь челюсти, пока не добрался до кадыка.

Во-первых, даже Мурке понятно, что в Репино волки не водятся. Был это просто полукровка овчара с волком. Драка, конечно, была замечательная, но врать на старости лет зачем? Этот полукровка исполосовал меня от носа до кочерыжки. И кровь из меня хлестала, как вода с плотины Братской ГЭС. Промахнулся я в первом броске. Хватанул полукровку совершенно бездарно — куда-то в брюхо. Вот он и исполосовал меня, как зебру.

Между прочим, Клавдия Агафоновна проявилась в напряжённой ситуации не с лучшей стороны. Только и делала, что ахала да авоську с помидорами к груди прижимала, а надо было палку схватить да по нам пару раз вжарить. Я действительно не всегда могу челюсти разжать. Нижняя челюсть у меня выдаётся вперёд, и я имею возможность спокойно дышать, не разжимая зубов, когда вопьюсь в затравленное животное, но властвует надо мной в этот момент не я сам, а моя природа. И — далеко не всегда! — полезная природа. Имею в виду мускулатуру пасти. Впившись зубами в жертву, я со страху уже не могу отцепиться от неё, то есть лишён нормальной возможности удрать.

Временный паралич мускулов, сжимающих челюсти, на нервной почве.

А Клавдия Агафоновна гордится этим. Но даже это я ей прощаю.

Почему?

Я уже говорил, что мы размышляем. Ну, вот скажите мне, кто она такая, эта Клавдия Агафоновна? Так — пшик. Ночью шкаф скрипнет, она уже валидол принимает, а выглядит-то, выглядит! Очки эти дурацкие, да ещё коробочки из-под конфет не выкидывает — копит. Зачем? Для пожара, что ли? А лысина? У неё ведь лысина — я-то знаю. А вы её когда-нибудь без зубов видели? Я-то видел! Хуже пиковой дамы, вот что я вам скажу. А я что? А я её люблю! И кому хочешь пасть порву за неё! За каждый её волосик! Фу, чёрт, нет у неё волосиков… Ну, тогда клык за клык… Фу, нет у неё клыков… Ну и что, что нет? Люблю — и всё. Хотя ей атомный физик за меня большие деньги сулил. Между прочим, я бы у этого физика как кот в масле катался… Тьфу, чёрт, терпеть котов не могу, а всё на них сбиваюсь! И ещё смерти боится. Как боится! А мы — собаки — к смерти спокойно относимся. Люди только в страхе смерти и едины, а мы без него обходимся.

Я смело могу сказать, что в настоящее время огромная часть собаковечества — во всяком случае, его ведущая часть — обладает общим языком. Общность языка в нашем случае — одинаковость семантической системы при разных формах её выражения. Конечно, мопс или легавая — разные имеют формы. Но мы от роду интернационалисты, нам расовые различия ничуть не мешают понимать друг друга и уважать. Возьмите таксу из Кейптауна, дворнягу из Парижа, водолаза из Аддис-Абебы и гончую Святого Губерта (блоудхоунда) из Москвы и сведите вместе.

И что?

И будем общаться без всяких переводчиков, без Интуриста, без паспортов и даже без виз.

Ну, вполне может быть, подерёмся. И что? Хорошая драка — один из видов общения, разговора, развлечения. Как хоккей или вонючий бокс…

Тут надо одного дога вспомнить. На даче познакомились. Звали прямо по породе — Мастиф.

Напротив он жил.

Молчаливый дог, замкнутый. Не знаю, английский там он был, немецкий или датский. Но мнение выражал только жестами и мимикой. Не лаял вовсе. Раздражал.

Как-то напоминаю Мастифу, что его предки травили в Северной Латинской Америке несчастных рабов. И ему должно быть стыдно.

Он — жест хвостом. Уничижающий меня жест: твои, мол, предки тоже рабов преследовали.

Клевета.

Мы от голой египетской собаки происходим и только медведей давили. Попробуй-ка медведя задави! А доги от африканского шакала. Потому с чёрными рабами им и карты были в лапы.

Драка.

Опять промахнулся в первом броске. Рост у этого мастодонта огромный, а я низкорослый, вот и промахнулся… Вообще-то причина драки другая была. Мастиф всё у меня спрашивал, почему он так любит людей, почему у него вроде бы как расстройство желудка начинается, когда хозяин куда-нибудь уезжает?

Сколько раз ему объяснял! Не понимал, бестолочь. Талдычу ему: «КОГДА МЫ, СОБАКИ, ОЩУЩАЕМ ЛЮБОВЬ К ЧЕЛОВЕКУ, ТО ЧУВСТВУЕМ СЕБЯ СОБАКОЙ, НАСТОЯЩЕЙ СОБАЧЬЕЙ СОБАКОЙ. А КОГДА МЫ ОБЩАЕМСЯ ДРУГ С ДРУГОМ, ТО НИКОГО С ТАКОЙ СИЛОЙ НЕ ЛЮБИМ И ПОТОМУ СОБАКАМИ СЕБЯ НЕ ЧУВСТВУЕМ!» Вот и весь фокус! Я вот Клавдию Агафоновну без всякой корысти люблю, а Хильду, например, уже с корыстью — употребить её хочу, сучку этакую! Или того же Мастифа почему я любил? Потому, что всегда с ним подраться мог, удовлетворить врождённый инстинкт и клыки поточить! С Клавдией Агафоновной мне и в голову не придёт драться. Ну, не за овсянку же я её, скрягу безобразную, тогда люблю? У неё, кстати, в шестом томе Достоевского сберкнижка лежит, а на сберкнижке тысяча семьсот шесть рублей с копейками — могла бы мне и отбивные покупать… А я люблю, потому что чувствую себя при этом настоящей Собакой. А Собака — это звучит гордо!

Почему Мастиф такой простой вещи понять не мог?

И у нас получилась психическая несовместимость при наличии взаимной потребности друг в друге и даже дружеских чувствах. Такое и у людей бывает.

А кончилось трагически.

Ну, сперва сцепились в обыкновенной драке. Хозяин Мастифа опытный офицер был, подполковник десантных войск. Сразу выломал доску из забора да по нам и врезал. У меня челюсти разжались, и мы с Мастифом нормально разошлись, не имея друг к другу никаких претензий. Дело в том, что когда у нас, боксёров или бульдогов, получается повторный стресс, то челюсти легко разжимаются. Первый стресс у меня был, когда мы схватились. Второй, когда мне доской попало между ушей.

Конечно, про эту драку Клавдия Агафоновна тоже рассказывает фантастические глупости. Мол, участковый совал её кисе в пасть топор-колун с одной стороны, а подполковник с другой стороны совал мне в пасть дуло пистолета. И я на всё это только жмурил глаза и сопел носом. Опять враки. Когда тебе в пасть суют наган или топор, то повторный стресс бывает ещё сильнее, чем от доски. Тут уж и последний атавистический и дефективный щенок челюсти разожмёт.

А что на самом деле получилось тогда плохо? А то, что Клавдия Агафоновна — мелкая женщина — написала в политотдел на полковника донос. Так, мол, и так, рядом с её дачей проживает кадровый военный с баскервильским мастодонтом. Полковнику: «Вы советский офицер и, будьте любезны, если уж имеете собаку, то чтобы это была нормальная, человеческая собака, а мастодонта — отставить!» Тот, конечно: «Слушаюсь!» И отдал Мастифа безо всяких денег одному всемирно известному пианисту — там же, в Репине. А сам купил болонку и уехал на Дальний Восток в десант.

Мастиф дважды от пианиста убегал.

Всё подполковника искал.

Переживал мучительно.

Ловили.

Привык.

Пианист был хороший человек, отличный музыкант и горький пьяница. Мастифа полюбил. И Мастиф к нему со временем привязался.

Однажды дочка пианиста отобрала у папы деньги, чтобы сохранить ему здоровье и чтобы он «не добавлял».

Пианист дождался, когда дочь уйдёт в филармонию, вытащил из-под дивана чемодан и полез на чердак. Там у него пустых бутылок было на сто рублей. А у Мастифа на чемоданы выработалась отрицательная установка. Все доги, если честно говорить, глуповаты. И Мастиф заволновался, когда хозяин с чемоданом вызвал знакомого таксёра Васю. Понять, что пианист едет только бутылки сдавать, он не смог. Ну, взвой тогда, цапни хозяина за брюки, закати вообще истерику, как это Клавдия Агафоновна в нужный момент всегда делает! Так нет! Мастиф внешне изображал этакое безразличие.

Вероятно, он всё-таки английский дог был. А сам решил, что и новый хозяин его бросил навсегда.

Когда пианист вернулся с поллитрой, Мастиф лежал возле калитки. Отнялись задние лапы. Паралич.

Не знаю, отравили или застрелили его. А потом похоронили у дальней ограды участка. И когда мы с Клавдией Агафоновной приезжаем на дачу, я всегда навещаю Мастифа, хотя там воняет известью…

Да, о чём я?

О том, какая унизительная история случилась в воскресенье утром.

Я радостно обходил двор, нюхал запахи и вспоминал кое-что из прошлого. И вдруг Барсик:

— Ну что ты здесь крутишься, как электрон на орбите? Твою Хильду вчера водили на случку к Пирату. У него, между прочим, медалей ещё больше, чем у тебя.

Весенний свет померк в моих глазах.

— Она натянула тебе нос не только с Пиратом, — сказал Барсик. И спрыгнул с поленницы.

Кровь приливала к белкам.

Губы вздрагивали.

Почувствовал: ветер обдувает клыки, сушит на них слюну.

— Медалированный скот, выйдем на улицу, — предложил Барсик угрюмо.

Зарычал и ударил задними лапами по земле. У меня действительно четыре лауреатских медали есть. А кошкам их не дают. Отсюда и зависть, и недоброжелательность.

Барсик метнулся в подворотню.

Я уже не имел возможности проанализировать альтернативы поведения из-за слишком высокого эмоционального возбуждения.

Прыгнул за Барсиком.

Он в подворотню и на улицу — к скверу возле церкви.

Он несся как угорелый, как будто его выкупали в валерьянке. Но я уже близко видел светлые подушечки его негритянских, чёрных лап. Брызги — мне в морду. И — бах! Он промчался между прутьями ограды, а я застрял в них широкой грудью.

Горько было мне. Потому ещё было так горько, что застрял я под самой вывеской:

 

«ВХОД В СКВЕР С СОБАКАМИ СТРОГО ВОСПРЕЩЁН!»

Категория: Мои файлы | Добавил: izeta | Теги: Из дневника боксёра, Виктор Викторович Конецкий
Просмотров: 1176 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Форма входа
.
кошка Сетон-Томпсон Эрнест Анастасия Витальевна Перфильева щенок Арно Ротвейлер дрессировщик С точки зрения Кошки Ф.Ф. Кудрявцев Рассказы о животных Константин Паустовский Эрнест Сетон-Томпсон Дрессировка собак кинолог Власенко охрана вещи власенко а.н. Борис Рябинин Даррелл Джеральд дрессировка Власенко А.Н.. семинар Тэффи А.Н. Власенко Заневский Анджей Куприн А.И. черт Алекс Экслер Пульняшенко П. Сетон-Томпсон Э. кинолог Отработка навыков защиты Адамсон Джой Каган В. алабай Аллан Эккерт Анилин насибов алабаи Адамсон Джой? Рожденная свободной Александр Куприн Александр Иванович Куприн Куприн Александр Собачье счастье Сын Казана Кервуд Джеймс Андреев Л.Н. Хэрриот Джеймс Виктор Астафьев Ф. Марз Агуреев И. Алексеев В. Жеребенок. АСКЫР Акиф Пиринчи Евгений Иванович Чарушин . Муха Южанка и пес Нелай Питер Гитерс Дик Фрэнсис Томас Манн Акимушкин артистка Айтматов Чингиз В. Астафьев Александр Ольшанский Вист Аргамак А. Якубовский Вильям Федорович Козлов Евгений Чарушин Арктур гончий пес Лев Владимирович Канторович Василий Николаевич Сорокин Сергей Терентьевич Аксентьев Алексей Талвир Анъяр Рассказы о собаках Борис Степанович Рябинин Арго Вера Чаплина Сергеев Леонид Анатольевич Джек Лондон Израиль Моисеевич Меттер Карел Чапек Джеймс Оливер Кервуд алый собака Арто Дан Маркович Андрей Томилов В. Чернышев А. Ливеровский адьютант Б. Марков А. Севастьянов А. Онегов Джером К. Джером Бианки Виталий Валентинович А П П О Р Т Арамилев И.А. Б УД И Л О А.М. Ремизов
.
Проверка тИЦ и PR Яндекс.Метрика Яндекс цитирования