В Сибири в далёкие годы так называли резвых лошадей, используемых в конских состязаниях – бегах произвольным аллюром. Рассказ относиться к началу двадцатых годов нашего столетия.)

Как-то зимой крестьянин д. Луковка, Каменского уезда, Алтайской губернии Павел Петрович увидел на базаре в с. Решетах вороного мерина. Конь понравился, и он купил его. Дома, присмотревшись к лошади, хозяин стал подозревать, что это должно быть бегунец. Пробные заезды, испытания на охоте укрепляли первоначальные предположения. На следующее лето из Воронка стали готовить бегунца. Осенью он победил всех своих деревенских соперников. О Воронке заговорили. В это время в верстах девяти от Луковки в с. Пестерях (Велижайке) с большим успехом бежал Савраска. Он всегда выходил победителем и равных не было ему. В один из зимних вечеров приезжает в Луковку к Павлу Петровичу хозяин Савраски и предлагает когда-нибудь «сбегать». Павел Петрович согласился, назначили день бегов в воскресенье, недели через три. Условились о закладе, отдали его постороннему лицу и стали готовиться. На следующий день вся Луковка от мала до велика говорила, что тогда-то Воронок побежит с Савраской, а в Пестерях также говорили, что Савраска побежит с Воронком. Вести быстро облетели соседние деревни: Савраску ведь уже несколько лет все знали, как непобедимого бегунца. Кто бегал раньше с Савраской, кто был вовлечен в это дело обычаем «мазать», кто просто любит посмотреть бегунцов, всяк торопился в Луковку. Некоторые накануне приехали, другие рано утром в день бегов. Прибывшие были из деревень и сел: Панкрушахи, Подойниковая, Лешачья, Плесов, Береговой, Ледянки и из окружающих мелких поселков. Все дворы были заставлены санями.
В субботу, накануне бегов, отец Павла Петровича — старик лет 70, Петр Афанасьевич, как-то особо себя чувствовал. Вечером он тщательно вымылся в бане, надел чистые рубаху и штаны, причесал свою серебристую бороду, смазал волосы на голове маслом, взял палочку и пошел в молельную. Выйдя из молельни, старик был необыкновенно мягок, смирен, ласков и приветлив. Придя домой, отужинав, он не лег спать, а при зажженной лампаде продолжал молиться, чтобы «господь ниспослал резвость и неутомимость ножкам божьей скотинушке Воронку в завтрашнем беге».
Забрезжила утренняя заря. Только теперь Петр Афанасьевич ушел со своего места, но не лег спать, а направился проведать Воронка, здоров ли он, уже не захворал ли. При проверке оказалось, Воронок чувствует себя хорошо. Погладил старик лошадку по спине, обнял ее морду, смотрит в глаза, говорит: «Воронок, голубчик, не выдай милок!— Не осрами слово хозяина!» Воронок играет, губами ловит за пальцы старика и как будто понимает хозяина. Напоив лошадь, Петр Афанасьевич вернулся в избу, вымыл руки, зашел в горницу и крепко закрыл дверь за собой. Подошел к божнице, отковырнул кусок воску от огарка свечи, скатал его и долго читал наговор. Закончив читать, сказал — аминь и три раза поплевал заговоренной слюной на кусочек воска, передав ему через слюну всю силу наговора. Старик сильно взволнован, но самоуверен. Разделил воск на две части. Один кусочек превратил в лепешечку и положил в пятку войлочных чулков Ванюшии, в которых он побежит на Воронке. Другой кусочек еще разделил пополам. Одну половину закатал Воронку в гриву, другую в хвост. Теперь Петр Афанасьевич — упрямый последователь старой веры, спокоен, что его вороного коня вместе с седоком Ванюшкой никто не испакостит и не испортит. Они ограждены двумя силами: одной божьей в молельной, другой магической, колдовской — Петр Афанасьевич верил одинаково в ту и в другую.
Молча он вернулся в избу, никому ничего не сказал, что он делал. Сноха, хотя и замечала за свекром что-то таинственное, давно догадалась в чем суть, но не спрашивала, потому что опрашивать в подобном деле не полагалось. Сын Павел Петрович тоже проснулся. Отец доложил, что Воронок уже досмотрен. Как бы не веря отцу, обеспокоенный заботой предстоящего бега, он идет проверить, как чувствует себя лошадь.
Ванюшку-внука не будят, ему дают выспаться, его нежат, к нему относятся с заботой и вниманием. На Ванюшке лежит большая ответственная задача управлять бегунцом, проявить в пути всю свою сообразительность, как лучше выиграть бег. Предугадать хитрый маневр своего противника, приняв контрмеры, парализовать его и стать победителем. Начнет обгонять противник, Ванюшка должен невзначай рубануть плетью по воздуху перед глазами соперника. Лошадь испугается, осядет, а Ванюша уже за две сажени будет впереди. Опытный наездник — половина выигрыша бегов.
В Пестерях хозяин Савраски также беспокоился. Ведь Савраска уже «под годочками», и ведь ему надо обежать неизвестного еще и не испытанного бегунца. Победит если в этом беге Савраска, слава о нем разрастется шире, он станет непобедимым, так как в округе уже не будет равных ему. Да и в самом деле, почему бы Савраске и не обежать. Что такое Воронок? Откуда он взялся? С кем он бегал? Кто его знает? На все эти вопросы были лишь отрицательные ответы. Савраска ведь известный бегунец! Хозяин успокоился.
Все жители с. Пестерей волновались и рассуждали, как и хозяин Савраски. У Савраски была слава, известность. У Воронка неизвестная «биография». После недолгих рассуждений Пестери все «мазали» за Савраску.
Луковцы так рассуждали. Правда, у Савраски имя, слава, известность. Но кого он обежал? Разве это кони? Это коровы, а не бегунцы! На самом деле, с кем Савраска бегал? И пошли толки, с каким бегунцом, в какой деревне и в каком году он бегал. Очевидцы рассказывали на сколько, где, какой бегунец отстал и где Савраска еле-еле на голову вылез вперед к «мете». Взвешен был каждый бег, каждый случай, каждая заминка. Подвергнуты критике все бегунцы и их хозяева, как непонимающие ничего в лошадином деле. Учтена старость Савраски. Обсуждены были все особенности его экстерьера. Приняты в соображение все особенности Воронка, знание, опыт хозяина, и Луковка вся «мазнула» за Воронка! Приезжие гости разделились: кто «мазал» за Савраску, кто за Воронка. Во всяком случае утром в день бегов настроение у всех определилось в ту или иную сторону. Победа Воронка — победа Луковки, победа Савраски— победа Пестерей.
Утро! У всех от мала до велика без различия пола и возраста настроение приподнято — праздничное. Событие ведь большое! К этому дню наварено много пива, браги, самогону.
Первыми побежали по улице мальчишки на своих лохматых стригунках. К ним стали присоединяться товарищи на более солидных третяках. Остальные садились на простых меринов. А у кого не было подходящего мерина, тот выезжал и на кобыле. Это был окончательный конфуз, но мальчишки не обращали внимания, им надо было сегодня быть на «вершни» и бегать. Вся эта веселая кавалькада стала собираться на прямой, самой широкой улице — Лешалинской. Началось движение, побежали на стригунках, третяках, меринах и на кобылках. Улица огласилась пиканьем, шумом, свистом, песнями. Это будоражило настроение деревни. Все заторопились! Начались выезды. Лошади были одеты в лучшую сбрую с золотым или серебряным набором и с кистями. Самые лучшие узды с длинными поводьями, замотанными спиралью вокруг левой стороны дуги. Дуги дорогие, старинные, расписные. Кошевки самые элегантные, обитые коврами. На сидении домашней работы цветной красивый коврик, немного свешивающиеся назад и обнажающий свои узорчатые малиново-оранжевые цветы. Хозяева одеты в лучшие праздничные одежды — муж и жена. Тесемчатые вожжи протянулись от узды лошади к рукам хозяина двумя ленточками, окрашенными также в малиново-оранжевый цвет. Улица заполняется. «Температура» толпы повышается. Пестеринских пока нет. Некоторые тревожатся: приедут ли? Но говорят приедут, улица веселится.
Часов в 10 утра по Пестеринской дороге торжественно, медленно въехала в деревню запряженная пара лошадей в добротную кошевку. А сзади у высокой привязи еще более торжественно шагал Савраска, покрытый белой, легкой и слегка вышитой попоной. Сзади двигался, слегка наседая, целый картеж с разодетыми парами «пестерянских модников». Я никогда не забуду этот величественный въезд, который приходилось самому наблюдать. Пара с Савраской проследовала на квартиру, а вся масса поезжан стала вливаться в улицу и запружать деревню. Видя это из окон, оставшиеся по каким-либо причинам дома, скорее собирались и пешком торопились на Лешалинскую улицу. Дома опустели. Улица запестрела разными цветами от убранства лошадей, кошев (саней) и нарядов толпы. Слышались говор, приветствия, шутки. Всем было весело! «Мазу» не было конца: луковцы «сражались» с пестеринцами. Каждая сторона била по рукам, уверенно — многозначительно: знай мол наших! Пестеренцы задорились. Чья возьмет?!
Молнией весть облетела: «Стали заводить бегунцов». Их повели пустынными улицами, где меньше народу и «сглазу». Каждый бегунец был привязан к своей кошевке, в которой сидело по мальчишке-наезднику и по одному доверенному лицу, если сам хозяин не ехал «по заводу» и пуску лошадей. До места «постанова» ехали шагом. Вот и условленное место — старт. Дистанция 7 верст в два конца. Мальчишки на коней! Они в легких теплых одеждах и обуты только в войлочные чулки. Бросили жребий. Выпало Савраске становиться передним, а Воронку задним. Отдана команда: «Пошел»! Рванулись кони, взметнулась кверху столбами снежная пыль и закрутилась сзади. «Заводчики» молча стояли и наблюдали бег. Сначала они ничего не могли различить. Кони уходили! Но потом было видно, что теперь Воронок шел спереди, а Савраска сзади. Заводчик Воронка облегченно вздохнул. Хозяин Савраски подумал: «Ничего, угомонится Воронок, после остепенится. Мой ведь конь в бег втянутый. Загонит его и оставит сзади. Не впервые ведь!» Молча сели в кошевку и поехали обратно, каждый занятый своей думой.
Толпа на улице шумела! Не умолкал говор. Молодежь гуляла, каталась на санках. Парни ухаживали за девушками за своими и чужими. Заунывные сибирские песни чередовались залихватскими частушками, надрывалась гармошка, молодежь отбивала дробь «по плашке». Взрослые также были заняты своим делом, делились деревенскими новостями, похвалялись своими лошадьми. Бегунцы и бегунчики «тучами» носились по улице. На тех, которые похуже, никто внимания не обращал. Но когда бежали бегунцы посолиднее толпа их с интересом встречала. Здесь шла тренировка конского состава и проявление лучших беговых качеств каждой лошади. То была своеобразная проба, шел отбор испытание и оценка, подготовка резервов бегунцов и их зарождение. Победившие в таких массовых бегах, состязались потом особо — парами. Экземпляры из среды молодняка особо выявились и переходили из категорий посредственных в категорию лучших бегунцов.
«Бегут, бегут!» — вдруг кто-то крикнул. Толпа замолчала, расступилась, очистила середину улицы и выстроилась шпалерами по сторонам ее. Взоры всех устремлены в сторону, откуда должны появиться бегунцы. Но никто ничего не видел. Полезли на ворота, заборы, крыши. Каждый тянулся кверху и заявлял: «Ничего не видно!» И действительно, ничего нельзя было видеть из-за дальности расстояния.
Илья Сафонов мужчина средних лет. Залез на избушку, выгодно расположенную для обозрения всей дороги, и оттуда сверху громко «комментировал» бег: «Вон, вон тамока у околока бегут. Не видно двое или один». Молчание. «Один, один бежит! Седока не видать, конь один бежит». Луковцы подумали — Воронок. Пестеринцы предположили — Савраска. Потом кто-то заметил: «чё ты, бывает что хитрый седок нарочно на сторону в снег упадет, а конь один к мете придет.» Интерес необыкновенный. Чей же конь бежит один? Все силятся увидеть что-то вдали, но напрасно. Илья Сафонов хороший информатор, что современное радио, он снова заговорил первым и передает мельчайшие подробности бега: около какой березы бежит, где повернул в сторону, какие сани едут спереди и помешают ли они бегунцу. Сообщает, что едет в санях женщина, своротила с дороги в сторону и бегунец проскочил мимо. Он точно установил, что бежит Воронок, на нем есть седок. Голос Сафронова не умолкает и тогда, когда уже многие видят бегущую лошадь. Очень хороший информатор! Вдруг толпа зашумела: Воронок стал входить в соприкосновение с народом. Явилось опасение: «Не испугался бы»? «Расступись!» команда. Но нет! Конь галопом промчался между двумя рядами жителей и скрылся за поворотом. Он победил!! Ах как хочется видеть его еще чуточку больше — героя сегодняшнего дня!
Савраски нет! Его так и не дождались. Он сразу отстал. Седок, видя бесполезность борьбы, «съехал по дистанции».
Луковцы торжествовали! Они весьма опытны и заранее учли, что победить должен Воронок. Так и случилось. Теперь в каждом доме только было разговору, что о Воронке. Слава его росла. Радостную весть развозили гости. Хозяин торжествовал. Пестеринцы молча уезжали. В Луковке да поздней ночи гремели песни. То был народный праздник.